Знаешь, наступает время, когда понимаешь, что в жизни нет ничего важнее семьи.
Важно не то, что ты всегда можешь прикрыть своего друга, а то, что твои друзья всегда могут прикрыть тебя.
— Сколько ты уже не был дома, Максимус?
— Два года, 264 дня и это утро.
Мое имя Максимус Деций Меридий. Командующий северными армиями, генерал испанских легионов. Верный слуга истинного Императора Марка Аврелия. Отец убитого сына, и муж убитой жены, и в этой или следующей жизни клянусь я отомщу за них.
Все мы умираем. К сожалению, не мы решаем как. Но мы можем решить, как встретить свой конец, чтобы нас запомнили мужчинами.
Мы ещё увидимся с тобой, но не сейчас.
Если окажитесь одни среди цветущего луга, обжигаемом солнцем, ничего не бойтесь. Ибо вы уже в Элизии и вы мертвы!
— Доктор, операция уже закончилась?
— Да, ты в раю. Я — Господь, а он — святой Петр.
— Салям алейкум.
— Мне только гланды вырезали…
Смерть – очень неприятная форма бытия.
На небе только и разговоров, что о море и о закате. Там говорят о том, как чертовски здорово наблюдать за огромным огненным шаром, как он тает в волнах, и еле видимый свет, словно от свечи, горит где-то в глубине.
- А знаешь что, Ютивич, это вполне тянет на шедевр.
Каждый солдат в моём отряде должен мне сотню нацистских скальпов.
Никакой мужчина не сделает тебя счастливой, если ты несчастна. Твоё счастье — это твоя забота. А сидеть в расстройстве дома, ожидая, что кто-то другой будет заботиться о твоём счастье, — верх эгоизма. И вообще, быть порой несчастным — нормально. Я же не воплю целый день, что моя жизнь прекрасна! С чего вообще кому-то ждать бесконечного счастья? Ты думаешь, почему я одинок? Очень трудно найти девушку в ладу с собой, которая не ждет, что я сделаю её счастливой, и не винит меня, если это не получается.
— Если полиция не отберет у тебя права, это сделаю я.
— Нельзя потерять то, чего нет.
— Какие обязательства? Если я сразу говорю: «Эй, давай повеселимся, но чур никаких отношений», тогда я никакая не сволочь. Я ничего не обещал. И если мне откажут — им же хуже.
— Ты не понимаешь! Женщины только делают вид. Вот ты говоришь: «Эй, я хочу поразвлечься!». Она скажет: «Да, давай развлечемся!». Все прекрасно, но только на словах. А сама она думает: «У мужика раньше одни лохушки и тупицы были, он ещё не знает, какой я подарок! Но он поймет и изменится». Ты верен вашему договору, а её мысли ушли в сторону. В итоге — ты негодяй.
Дорогая Сесилия, все может начаться заново. Жизнь, которую я воображал себе во время той вечерней прогулки. Я снова могу стать человеком, который на закате в лучшем своем костюме шел тогда через парк, предвкушая то, что сулило мне будущее. Человеком, который с искренней страстью занимался с тобой любовью в библиотеке. Жизнь может начаться заново. Я непременно вернусь, чтобы найти тебя, любить, жениться и жить, не зная позора. Я просто начну все заново.
Война воспитывает чувство, мобилизует волю, совершенствует физическое состояние и сталкивает людей так стремительно и жестко, в таких критических ситуациях, что человек проверяется человеком.
Я, пожалуй, поднимусь в лифте одна, а то мне будет тесно с вашим раздутым эго!
Даже если бы от тебя остались твоя улыбка и один пальчик, ты все равно бы остался для меня лучшим из мужчин.
И как мог Бонд быть таким идиотом? Я присвоила ему два нуля, а он это дело отметил, расстреляв посольство. И где он сейчас? Раньше, если бы агент так прокололся, ему хватило бы ума дезертировать. Я скучаю по Холодной войне.
Они нам завидуют. Завидуют нам потому, что мы смертны. Любой момент нашей жизни может стать последним. Ведь жизнь ярче и прекраснее, когда она конечна. Ты никогда не будешь красивее, чем сейчас, и мы больше не будем здесь никогда.
Эпилог всегда любопытнее пролога.
— Стоишь на берегу и чувствуешь солёный запах ветра, что веет с моря. И веришь, что свободен ты, и жизнь лишь началась. И губы жжёт подруги поцелуй, пропитанный слезой.
— Я не был на море…
— Ладно, не заливай… Ни разу не был на море?
— Не довелось. Не был.
— Уже постучались на небеса, накачались текилой, буквально проводили себя… в последний путь. Хм. А ты на море-то не побывал.
— Не успел, не вышло.
— Не знал, что на небесах никуда без этого?... Пойми, на небесах только и говорят, что о море. Как оно бесконечно прекрасно. О закате, который они видели. О том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым, как кровь. И почувствовали, что море впитало энергию светила в себя, и солнце было укрощено, и огонь уже догорал в глубине. А ты? Что ты им скажешь? Ведь ты ни разу не был на море. Там наверху тебя окрестят лохом.
— Что ж теперь поделаешь…
— Руди, я хотел сказать...
— Я знаю. Я понял: бояться — глупо.
Говорят, если любишь что-то, ты должен уметь это отпустить. Я думал, что это полная чушь, пока не увидел, как ты умираешь.
Ощущение, будто я стою посреди переполненной народом комнаты, кричу во весь голос, а никто не слышит.
Все, что мне нужно, у меня есть: воздух, чтобы дышать, и папка с листами бумаги. Я люблю просыпаться утром, не зная, что меня ждет, с кем я встречусь и где я окажусь потом. Ещё недавно я ночевал под мостом, а сегодня я здесь, плыву на великолепном судне, пью шампанское в изысканном обществе... Жизнь — это дар и это надо ценить, невозможно угадать, что будет с тобой завтра. Жизнь нужно принимать такой, какая она есть. Важен каждый прожитый день...
Ну, а после, семи сотням человек в шлюпках осталось только одно — ждать конца, молиться, ждать отпущения грехов, которого они никогда не получат...
— Вы понимаете, о каком задании идет речь?
— Да, о том, за которое вручат орден. Но уже семье.
— Вы просто гений, сэр.
— Гений нашёл бы способ обойтись без войны.
— Ты никогда не умел пить, я всегда это знал.
— А мой лучший друг предатель, и я узнал это недавно.
- Якузда убили всю его семью в Токио, в 7 лет он попал в Китай, в Ченжоу, детский дом, где я вырос. Мы помогали друг другу.
- Ты его защищал, и сейчас защищаешь.
- Это, Шонк Ди, он был мне как брат, а его бросил.
- Но тебя усыновили, кто виноват?
- Он оказался на улице. Тебе этого не понять.
Насилием меня не проймешь. Как говорят китайцы, "великие битвы выигрываются без боя."
Во-первых, Джонсон, если хочешь назначить мне свидание, то займи очередь и жди, как все. Во-вторых, я работаю один. Я не хочу напарника, мне не нужен напарник, у меня не будет напарника.
- Рой, картина! Она смотрит на меня! У нее настоящие глаза!
- Нет, нет. Джон, ты что? Это такой живописный прием. Называется "Преследующий взгляд" или "вездесущее око".
Остановись! Перестань! Ты не на Востоке, не в Китае. Это Запад, а не Восток. Солнце здесь не встает, а садится. Они скорей убьют тебя, чем вернут твою книгу.
- Я вот думаю, что мы не зря с тобой встретились. Я общался с ужасными людьми, которым нельзя доверять, но ты не такой. Я вижу это по твоим глазам. Индейцы называют это Типи Чава.
- Что это?
- Благородство. И у тебя его предостаточно.
- Рой, смотри что это?
- Ух ты, меня разыскивают! 500 долларов - не маленькие деньги. Знаешь что это значит?
- И что?
- Это сводит с ума девчонок.
Отец, это мой будущий муж? Он похож на жабу. Если императору он так нравится, то пусть он сам за него замуж выходит.
- Жвачка помогает думать.
- Дураку ничто не поможет.
Когда любишь, жизнь кажется прекрасной, кажется, что любая мечта исполнится. Все цели меняют направление, и меняется направление ветра. Взгляд начинает замечать цвета, и тогда, тогда начинает нравиться красный цвет. Постоянно, каждое мгновение, всегда, губы произносят только одно имя...
-Представь, судьба нашей страны - в руках отбросов общества.
-А обычно иначе?
-Она хоть понимает, как ей повезло? Все девушки хотят парня гея. Обычно мы недоступны, но ты - исключение.
-Джереми, сколько лет мы друзья?
-20
-Тебе бывало за меня стыдно?
-Миллион раз. Плюс-минус.
-А мне впервые стыдно за тебя. Ты- первый гомик, влюбившийся в девушку. Ты такого не ожидал, так не просри это всё. Не просри, слышишь? Будь мужиком!
"Господь, может, купишь мне Мерседес?
Все мои знакомые катаются на Порше, ну нельзя же мне отставать от них?
Я упорно работаю всю жизнь, не надеясь на помощь друзей
Так почему бы тебе не купить мне мерседес, Господь?"
Милая, ты чудачка. Ладно. Признай это. Стань лучшей чудачкой из всех.
— Никто раньше не бил людей из-за меня.
— Вот и не привыкай. Народ пустил слух, что я на стероидах.
Дай арабу меч, и он сделает ножик.
Внешняя красота хороша лишь для плотской любви, а чтобы достичь большего, нужна красота внутренняя, то есть ум, душа и сердце!
1..45678Бандит с детства живет по понятиям, но его убьет чужая ненависть.